Внезапная страсть - Страница 42

Но только не здесь. Она не может позволить себе отдаться ему здесь, пока еще так свежи воспоминания о том, как это было, когда ими владела любовь, а не враждебность. И если ее любовь и выдержала испытание временем, то его — нет, и ей будет больно, мучительно больно, если он овладеет ею здесь, без любви.

Чудовищным усилием воли она отстранилась и увидела, как в недоумении сузились его глаза.

— Дорогая? — хрипло прошептал он. Она покачала головой, отступая, боясь, что если он опять коснется ее, она забудет обо всем.

— Я не могу, Стефано. Не сейчас. И не так. Его лицо изменилось, как будто она выплеснула на него ведро холодной воды.

— Какая разборчивость! — насмешливо произнес он. — Слишком примитивно для тебя, дорогая? Похоже, что твои вкусы стали более утонченными. Как я понимаю, тебя больше устроит комфорт виллы?

Она резко поднялась.

— Я просто хочу уехать отсюда, — сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе не слышалось отчаяние.

Стефано взял ее за руку и внимательно посмотрел на нее своими темными глазами.

— Пойми одно, Крессида, — сказал он тихо. — Я не из тех, кто выпрашивает, и я не собираюсь уговаривать тебя спать со мной. И если ты не хочешь признавать собственных желаний, хорошо… — Его глаза блеснули. — Могу и подождать. Поверь, наш брак станет удачным, как только мы будем откровенны друг с другом.

Всю обратную дорогу она думала над его словами. Он говорил об откровенности, тем не менее она просто не могла быть откровенной с ним, потому что в этом случае их положение станет слишком неравным. Но если она решила остаться с ним, то какой смысл все время воевать? Из Стефано выйдет прекрасный отец, в этом она не сомневалась ни минуты. Что ж, бывают и более странные браки. Почему бы им не попробовать? Ребенок, наверное, свяжет их?

У дверей виллы он спросил:

— Ты спустишься сегодня вечером к ужину? Она поняла, что этот вопрос был с явным подтекстом. Утвердительный ответ будет означать больше, чем просто согласие на ужин.

— Да, Стефано. Приду. Он кивнул.

— Хорошо. И пожалуйста, подумай над тем, что я сказал.

Уже подумала, мысленно ответила она, проходя в свою комнату, чувствуя дрожь волнения, заставляющего ее ускорить шаги.

Сегодня, думала она, стоя под струями душа, сегодня они начнут все сначала. И она сделает все, чтобы ребенок сблизил их, как это часто бывает. Интересно, это только мечты или реальная перспектива?

Она с большим тщанием уложила волосы и стала перебирать платья, остановив свой выбор на бледно-лимонном шелковом. Застегнув молнию на боку, она отступила назад, чтобы хорошенько рассмотреть себя в большом зеркале, но ей пришлось ухватиться за столик перед зеркалом, в котором отразилось ее полное отчаяния побелевшее лицо, когда в низу живота она почувствовала знакомую боль.

— Так что видишь. — Голос Крессиды звучал вполне спокойно. — Не было необходимости строить какие-то планы. Это была ложная тревога. Я полагаю… — Она заторопилась. — Задержка произошла из-за болезни и усталости. Повезло, правда? — спросила она весело, мучительно надеясь, что он станет возражать.

— Повезло? — переспросил он, не поворачиваясь к ней лицом. — Да, действительно, — сказал он спокойно.

Одно слово. Одно слово, от которого так много зависело. Одно короткое слово, произносить которое у него теперь нет причины. «Останься».

Держись, сказала она себе. Потерпи еще немного, и тогда можно будет реветь сколько хочешь.

— Так что теперь нет причины мне здесь оставаться. По крайней мере сейчас.

— Да, конечно, — отозвался он.

— И мне действительно пора возвращаться в Лондон, искать работу и…

— Крессида. — Он повернулся к ней и впервые с того момента, как она сообщила, что никакого ребенка не будет, посмотрел ей в глаза. — Тебе жаль? — Он пристально смотрел на нее. — Насчет ребенка…

Если ей необходимо уезжать, то она должна это сделать с достоинством. Зачем рассказывать Стефано о той боли, которая терзает ее?

— Думаю, это скорее всего к лучшему, — тихо сказала она, вспоминая рыдания, вырвавшиеся из груди, когда она увидела пятнышки крови.

— Понятно, — сказал он без всякого выражения, будто сообщал, что прекратился дождь.

Его лицо не выражало абсолютно ничего. В этом он весь, и ей нужно бежать отсюда как можно скорее, прежде чем она, не выдержав, сорвется.

— Я хочу уехать как можно скорее. Наступило длительное молчание, но когда он заговорил, голос его звучал так же бесстрастно.

— Завтра первым делом закажу самолет…

— Нет, Стефано. — Она покачала головой. — Я.., не хочу лететь на частном самолете. — Возможно, опять сидеть рядом с ним, еще несколько часов этой пытки, когда надо будет притворяться, что ей все равно. — Я хочу лететь рейсовым самолетом. Одна.

Губы его скривились, он взглянул на нее.

— Как хочешь, — резко ответил он. — Сейчас же отдам необходимые распоряжения. — Он повернулся и вышел из комнаты.

Она не могла сидеть за ужином и ушла в свою комнату, проведя самую длинную в своей жизни ночь в мыслях о том, как она будет жить дальше.

Наступило утро, и Крессида быстро оделась. В столовой, где все было накрыто к завтраку, она столкнулась с Розой, смуглая кожа которой не скрывала бледности, и Крессида закусила губу, с трудом сдерживаясь и стараясь казаться спокойной. Она отказалась от хлеба и фруктов и налила себе большую чашку крепкого кофе.

— Стефано уже позавтракал? Роза покачала головой.

— Похоже, никто из вас сегодня не голоден, — сказала она с явным намеком.

— И где он сейчас?

— Синьор вышел из дома очень рано. Он не сказал, куда.